Блажен, егоже избрал еси и приял,

вселится во дворех Твоих…

Псалом 64, стих 5

14 октября, в день великого праздника Покрова Пресвятой Богородицы, почил о Господе игумен Серафим (Доровских), посвятивший 12 лет своей жизни служению Богу в Александро-Невском храме города Звенигорода.

2007 год стал особенным для Звенигородского благочиния и для нашего храма. 29 июля состоялось Великое освящение Вознесенского собора, а в сентябре того же года Александро-Невский храм впервые в своей вековой истории стал многоштатным приходом. 11 сентября клириком храма стал иерей Николай Курдов (ныне протоиерей, благочинный Звенигородского округа), а 20 сентября в штат нашего прихода был включен игумен Серафим (Доровских). Если с отцом Николаем нас уже связывала многолетняя дружба, то с отцом Серафимом я был совсем не знаком.

Признаюсь, новость о назначении под мое начало священника на 20 лет старше меня была так же волнительна, как и неожиданна. Однако с первых совместных богослужений и, соответственно, с первых дней знакомства я не просто успокоился, а, скорее, утешился, увидев в отце Серафиме благоговейного служителя алтаря Господня. Понимая моё смущение, вызванное необходимостью руководить человеком, которому я гожусь в сыновья, батюшка подчеркнуто засвидетельствовал свою покорность и совершенную готовность к послушанию. В этом проявилось его истинно монашеское смирение. Обсуждая расписание служений на предстоящую седмицу, я слышал от отца Серафима только одно: «Как благословите, отец настоятель». «Я заметил, — говорил он, — что когда Вы назначаете мне дни служения, всё хорошо складывается, а когда я сам пытаюсь выбрать, какие-то накладки происходят». Лишь изредка он просил отпустить его в определенные дни, и то лишь по действительно важным причинам. Именно от отца Серафима я впервые услышал выражение: «Плох тот начальник, который не дает своим подчиненным повода для смирения». И много еще полезного и назидательного.

Когда мы поздравляли отца Серафима с именинами или с юбилеями, я не уставал повторять, что его монашеское служение в нашем приходе имеет особую ценность. И действительно, многие прихожане и мы, его сослужители, имели счастье пользоваться богатым жизненным и духовным опытом отца игумена. Большим примером для нас было и его отношение к родителям, о которых он заботился в буквальном смысле денно и нощно. В храме он возносил о них молитвы, дома же разделял с ними все трудности, вызванные старостью и болезнями.

Отец Серафим был книголюбом. Он щедро делился прочитанным и в проповеди, и в обычной беседе. Делал это очень живо и интересно, подмечая действительно важные и полезные изречения или события.

Любовь отца Серафима к Богу чувствовалась во всем. В отношении к богослужению и вообще к молитве, в его проповеди, в общении. И удивительное снисхождение к людям. Я многократно слышал, как он оправдывал немощи других людей, говорил о них с какой-то надеждой, если не с уверенностью в том, что они непременно преодолеют свои грехи, непременно исправятся. Такое отношение, на мой взгляд, было основано на глубоком смирении отца Серафима. Он всегда очень скромно оценивал свои способности, свои знания и свои духовные качества. Искренно считал себя недостойным монахом. Иногда прямо называл свои недостатки и сокрушался о них. Нельзя не упомянуть и о замечательном чувстве юмора отца Серафима. Он всегда умел подбодрить и поднять настроение доброй шуткой или какой-нибудь историей из жизни.

Отец Серафим часто болел. Особенно страдал легочными болезнями. Поэтому после появления ковида мы особенно волновались за батюшку. Но он и раньше не боялся смерти, и в этот тревожный период продолжал служить, не предаваясь каким-либо страхам.
Последнее сообщение отца Серафима, которое он написал мне из больницы, было о маме. Он знал, что мама при смерти, и, сам находясь в тяжелом состоянии, думал о ней. Переживал, что, если она умрет, он не сможет быть на отпевании и погребении. Но Бог устроил все иначе. Отец Серафим был вместе с мамой на отпевании и погребении, ибо Господь призвал их вместе, в один день. Когда пришла весть о кончине батюшки, мы долгое время не могли это вместить. Не верилось, что он умер. Честно говоря, и не хочется думать иначе. Отец Серафим жив, и его светлый образ всегда будет жить в нашей памяти. Бог даст — свидимся.

Царство небесное и вечный покой новопреставленному игумену Серафиму и новопреставленной схимонахине Иоанне! 

Настоятель Александро-Невского храма г.Звенигорода

протоиерей Александр Карлюк

Господь сподобил меня 7 лет служить вместе с отцом Серафимом у престола, и это оказало огромное влияние на формирование меня как священника. За всё время мы ни разу не поссорились. Мудрый духовно и житейски, батюшка скрывал это за своей простотой и смирением. 

Будучи почти на 30 лет старше, отец Серафим часто спрашивал совета: «Ты – молодой, у тебя голова лучше работает…», – нёс равную богослужебную нагрузку, а когда по состоянию здоровья не мог служить, чувствовал себя виноватым и говорил: «Простите меня, я, как поправлюсь, всё компенсирую».
Как молодой священник, я многого не знал, ошибался, и исправлял меня батюшка так же ненавязчиво, полушутя: «Знаешь, отец Николай, что может быть хуже дурака? Дурак с инициативой!» С особым благоговением относился отец Серафим к служению священническому: «У мирян 7 смертных грехов, а у священника 77». Перед каждой литургией батюшка молился, чтобы богослужение прошло без искушений, — так он боялся согрешить. Часто исповедовался, ежедневно совершал монашеское молитвенное правило. Всегда заранее приходил на службу, чтобы успеть помянуть все поданные записки и свой большой синодик. Кстати, делал он это за каждой (!) Божественной литургией: «Как же, меня ведь люди просили помолиться!»

Многих людей батюшка привёл ко Христу, но при этом никогда не привязывал к себе. Чуткий духовно, батюшка никогда не обличал человека, боясь его обидеть, а исправлял с отеческой ласковостью. Одна прихожанка рассказывала, что иногда приходила на службу без платка. И отец Серафим подарил ей платок, который она с тех пор всегда одевала. 

Господь даровал и дар утешения. После простых слов: «Да, да, ну ничего, потерпи,» — на душе становилось легче.
Батюшка очень любил свою маму: «Мне уже ничего не нужно, мне бы маму доходить». И Господь исполнил благое желание своего верного слуги, в один день преставив их обоих от жизни временной в вечную. 

Священник  Николай Куренков